Трудные вопросы
Наверняка, каждому из нас приходилось слышать от детей вопросы, которые принято называть «проклятыми» или, выражаясь на философском языке, «последними вопросами бытия»: о жизни, о смерти, о любви, о верности и предательстве… Порой эти вопросы дети нам задают в самое неожиданное время и в самом неподходящем месте. Что делать? Отмахнуться? Сказать, что как-нибудь в другой раз поговорим об этом, отсрочить разговор, к которому не готов? Часто мы так и поступаем. Признаюсь, что я иногда так делал, будучи застигнутым врасплох. Просто хотелось подумать, найти такие слова, чтобы и самому было за них не стыдно.
…Листаю книгу замечательного педагога и мыслителя Шалвы Александровича Амонашвили. Его не случайно называют «Рыцарь гуманистической педагогики». Ведь он не только разработал теоретические основы «педагогики сотрудничества», но, уже будучи заслуженным ученым, академиком, продолжает работать в школе, учить детей, проводит занятия с учителями и родителями. В этому году Шалве Александровичу исполнилось восемьдесят.
В книге «Размышления о гуманной педагогике» (вышла в Москве в 1996 году), Амонашвили рассказывает о том, как на перемене услышал от третьеклассника по имени Кока такой вопрос: «Что мне делать, если я постоянно думаю о том, что все равно умру, что будет война и все помрут?».
И вот какой диалог произошел между учителем и учеником.
У.: Слушай, Кока, откуда у тебя такие великие мысли?
Кока: Не знаю… Почему они великие?
У.: Потому, что это есть забота всего человечества… Такие мысли мучили меня тоже…
Кока: Вы тоже думали об этом?
У.: Конечно, и когда был в твоем возрасте, наверное, тоже в третьем классе. Умру, умру!.. Я тогда дедушке признался, можешь догадаться, что он мне сказал?
Кока: Что он сказал Вам?
У.: Он мне сказал так: «Сынок, вот мой совет тебе: думай не о том, что умрешь, не пугай себя, а думай о том, как жить, какие делать людям дела, чтобы умереть достойно…». А сам так и умер, достойно, все село его оплакивало, так его любили. Он людям дома строил. С тех пор я думаю не о смерти, а о том, как достойно жить, чтобы людям и ученикам от меня польза была. Не смерти надо бояться, а пусто прожитой жизни. Ты не согласен?
Кока: Да. Но я видел фильм о том, как люди начали войну и вся планета погибла. Страшный фильм.
У.: Значит нам с тобой, со всеми ребятами вместе надо думать о том, как нам уберечь жизнь от смерти. Ведь каждый из нас может что-то сделать, чтобы люди не погубили себя и жизнь на Земле…
Кока: Мне сестра сказала, что есть жизнь после смерти.
У.: Может быть. Я тоже знаю об этом. Но в ту жизнь нужно тоже достойно входить… А земную жизнь надо беречь… Ты понимаешь, Кока, какую хорошую идею сейчас ты мне подаешь?
Кока: Какую?
У.: Как ты думаешь, если вместо математики сейчас в классе поговорим обо всем этом, как нам уберечь жизнь от гибели, как нам жить, чтобы достойно умереть, ребята согласятся?
Кока: Думаю, согласятся.
У.: Ты ведь тоже выскажешься?
Кока: Да…
У.: У нас есть еще время до звонка, пойди, скажи, что мы задумали…
И дальше Амонашвили рассказывает: «Тем временем, на доске я напишу следующее: «Ребята! Давайте поговорим о том, как нам уберечь жизнь на Земле, как нам жить, чтобы достойно умереть».
Вот, примерно, мое решение задачи. Есть ли это единственно правильное решение? В том, что о жизни и смерти можно и нужно говорить с младшими школьниками, у меня сомнений нет.
Интересно, что перед тем, как произошел разговор, учитель заметил, что Кока стал замкнутым, часто отключался на уроках, лицо у него становилось озабоченным. Учитель решил побеседовать с мальчиком и не знал, о чем пойдет разговор.
Мне кажется, что запись этого диалога показывает наглядно, что такое гуманистическая педагогика сотрудничества. Очевидно, что здесь речь идет не об учебном предмете, и так же очевидно, каковы приоритеты учителя. Он жертвует уроком математики, понимая, что для Коки важнее сейчас разрешить ту проблему, которая его мучает. Правда, неизвестно, как к этому отнесутся другие дети, но учитель идет на риск, беря ответственность на себя, в то же время, подготавливая детей к такому разговору.
Очень примечательно и то, как учитель ведет диалог. Он совершенно серьезно, без иронии и сарказма, называет мысли мальчика «великими», услышав в словах ребенка заботу обо всем человечестве. Тут же находит способы включить мышление мальчика, делая его равным себе собеседником, темой разговора становится то, что великий мыслитель французского Возрождения Мишель Монтень называл «искусством жить достойно».
Я остановился только на самых ключевых моментах диалога учителя и ученика, возможно, вы найдете что-то другое, важное для себя, о чем я не сказал. Может быть, кто-то скажет, не стоит говорить с детьми в начальной школе о жизни и смерти, вообще затрагивать такую тему, как смертность человека. Что вы думаете об этом? Как бы вы поступили, если бы ваши дети задали вам такой вопрос?
Более подробно о педагогической позиции Шалвы Амонашвили можно узнать из его лекций «Ребенок и взрослый в творческом диалоге».
Может быть, после просмотра этого видео, у Вас возникнут новые вопросы, и мы еще не раз вернемся к обсуждению принципов гуманистической педагогики Шалвы Александровича Амонашвили.